расказ от лица женщины

Баба я влюбчивая и доверчивая. Глаза у меня как у обоссавшегося шарпея. Наебать даже дитё малое может.
Не говоря уже о Стасике.
Стасика я нарыла на сайте знакомств. Что я там делала? Не знаю. Как Интернет подключила – так и зарегилась там. Очень было занятно читать на досуге послания: «Малышка! Ты хочешь потыкать страпончиком в мою бритую попочку?» и «Насри мне в рот, сука! Много насри, блядина!»
Тыкать в чужые жопы страпонами не хотелось. Не то, бля, настроение. Обычно хочецца – аж зубы сводит, а тут – ну прям ни в какую! Срать в рот не люблю с детства. Я и в горшок срать не любила, а тут – в рот. Не всех опёздалов война убила, прости Господи…
А тут гляжу – ба-а-атюшки… Прынц, бля, Даццкий! «И хорош, и пригож, и на барышню похож…» Мужыг. Нет, нихуя не так. Мальчик, двадцать два годика. Фотка в анкете – я пять раз без зазрения совести кончила. Понимала, конечно, что фотка – полное наебалово, и вполне возможно, что пишет мне пиндос семидесяти лет, с подагрой, простатитом и сибирской язвой, который хочет только одного: страпона в тухлый блютуз, или чтоб ему в рот насерели.
Понимала, а всё равно непроизвольно кончала. Дура, хуле…
И пишет мне Стасик: «Ты, моя королевишна, поразила меня прям в сердце, и я очень хотел бы удостоиться чести лобызнуть вашу галошу, и сводить Вас в тиатр!»
Тиатр меня добил окончательно. Люблю духовно развитых людей. А ещё люблю мороженое дынное, Юльку свою, и секес регулярный. Но это к делу не относится.
Тиатр. Вот оно – ключевое слово.
И пох, какой тиатр. Юного Зрителя, или экспериментальный тиатр «Три мандавошки», что в подвале на улице Лескова… Культура, ебёныть!
И пишу я ему в ответ: «Станислав, я, конечно, сильно занята, но для Вас и тиатра время найду непременна! Звоните скорее, любезный!»
Врала, конечно. На жалость давила. Какое там «занята», если я готова была нестись к Стасику прям щас?! Но зачем ему об этом знать, правильно? То-то же!
Встретились мы с ним через три дня на ВДНХ.
Я – фся такая расфуфыренная фуфырка, Стас – копия своей фотографии в анкете. Сами понимаете – пёрло мне по-крупному с самого начала. Стою, лыбу давлю как параша майская, и чую, что в труселях хлюп какой-то неприличный начался. Стас ко мне несётся, аки лось бомбейский, букетом размахивая, а я кончаю множественно.
Встретились, в дёсны жахнулись, я похихикала смущённо, как меня прабабушка, в Смольном институте обучавшаяся, научила когда-то, Стас три дежурных комплимента мне отвесил (видать, его дед тоже в юнкерах служыл в юности)… Лепота.
В тиатр не пошли. Пошли в ресторацыю.
В ресторацыи Стас кушанья заморские заказывал, вина французские наливал, и разговоры только об Акунине, Мураками, да академике Сахарове.
А я ни жрать, ни пить не могу. Я всё кончаю множественно. Надо же, думаю, такого дядьгу откопать! И красивого, и не жлобястого, и духовно обогащённого… Попёрло!
Три часа мы в ресторацыи сидели. Я и костью рыбьей подавилась от восхищения, и нажралась почти как свинья. Но это ж всё от возбуждения морального. И сексуального. Простительно, в общем.
Вышли на улицу. Темно. Фонари горят. Павильон «Киргизия» стоит, сверкает. Может, и не сверкал он нихуя, но мне уже повсюду свет божественный мерещился.
Остановились мы у «Киргизии», и я из себя выдавливаю, как Масяня:
- Ну, я пойду…
Стас мне ручонку мою, потную от волнения, лобызает с усердием, и кланяется:
- Рад был знакомству, клубничная моя… Позвольте отписаться вам в Ай Си Кью, как в усадьбу свою прибуду…
И пауза возникла. По всем законам жанра, щас должен быть поцелуй взасос, но его не было. А хотелось.
И тут я, как бразильский обезьян, ка-а-ак прыгну на Стаса! Да как присосусь к нему, словно к бутылке пива утром первого января! Присосалась, а сама думаю: «Блядь, если б не апрель, если б на улице потеплее было… Я б те щас показала белочку с изумрудными орехами!»
Но сдержалась. Ибо нехуй. Мы ещё в тиатр не ходили.
Упиздила я домой.
Дома включаю аську, и первое, чё вижу – сообщение от Стаса:
«Бля! Акунин-Хуюнин… В ГОСТИНИЦУ НАДО БЫЛО ЕХАТЬ!!!»
Ну, девочка, ну ёптвоюмать!!!!! Попёрло так попёрло! Нахуй тиатр!
На следующий день обзваниваю все гостиницы. На 26-е апреля нет мест! Нигде! Типа, девятое мая на носу, и всё заранее забронировано всякими лимитчиками, которые без Москвы на девятое мая – как без пряников! Тьфу ты, бля!
Я – в Интернет. Ищу хату на сутки. Нахожу. Договариваюсь. Звоню Стасу.
Есть!!!
В назначенный день приезжаем, берём ключи от хаты у прыщавого хозяина Юры, закрываемся на ключ, и предаёмся дикому разврату, в результате которого я теряю четыре акриловых ногтя, пук волос с головы, и пять кило живого весу.
Мне не нужен тиатр. Мне не нужен академик Сахаров и Мураками. Мне нужно, чтобы вот это вот никогда не кончалось!
*Лирическое отступление. Недавно мне пришло в голову мою белобрысую, что в таких вот хатах, которые снимаюцца на сутки сами понимаете для чего – непременно должны стоять скрытые видеокамеры. Я б точняк поставила. В общем, если когда увидите в Тырнете, как лохматая блондинка ебёцца, стоя на голове – это не я!»*
Домой я ехала на полусогнутых ногах, и непрерывно хихикала.
По-пёр-ло!!!

…Через месяц, когда Юра-прыщ предложил нам со Стасом, как постоянным клиентам, сдать квартиру на 20 лет вперёд, и сделал тридцатипроцентную скидку – случилось страшное.
С принцем своим я была предельно откровенна, и требовала такой же кристальной честности в ответ. Разумеецца, меня интересовало прынцево семейное положение, ибо ходить с фингалом, полученным в подарок от Стасиковой жены-сумоистки не хотелось.
Стас серьёзно показал мне паспорт, заверил, что я у него одна-единственная, и я вновь ломала дорогущие ногти, царапая спинку старого дивана.
Но наступил час расплаты за своё развратное щастье.
Захожу я как-то утром на тот сайт, где народ страпонов да говнеца требует, да припухла малость.
Ибо получила я сообщение от девушки Марии, девятнадцати годов отроду. Фото не прилагалось.
И писала мне Мария, что ей, конечно, очень неудобно меня беспокоить, но ей очень кажется, что её сожытель Станислав тайно трахает меня. Ага. Видение ей было. В виде прочитанной на заре СМС-ки у Стасика в мобильном, где некий ГРУЗИН ЛИДО (ПЕЛЬМЕНЬ) просит прибыть Стаса в субботу к некоему Юрию, и предаться сексу оральному, а так же вагинальной пенетрацыи.
Путём неких поисков и расследований, Мария вышла на меня. И просит извинить, если отвлекает.
Минуту я сидела охуемши. Тот факт, что у Стаса есть сожытельница меня убил меньше, чем загадочная фраза ГРУЗИН ЛИДО (ПЕЛЬМЕНЬ).
Потом я развила бурную деятельность.
Понимая, что Стас всё равно будет сегодня мною умерщвлен, я пишу девушке Марии, что опщацца виртуально щас не могу, а на все интересующие её вопросы я отвечу лично, ежели мне дадут адрес, куда я могу подъехать.
Приходит ответ: «Метро Беговая, дом…»
Ловлю такси, и еду.
Дверь мне открыла маленькая девочка, лет тринадцати.
- Маша? – на всякий-який спрашиваю, хотя понятно, что это нихуя не Маша, если только Стас-паскуда не педофил конченный.
- Маша! – кивает дитё, и с интересом на меня смотрит, как дошкольник на Деда Мороза на утреннике.
«Вот упырь, бля…» - это про Стаса подумалось.
- Ой, какая симпатичная!!! Лучше чем на фотке даже! Само собой, он в тебя влюбился!
От этих имбецильных восторгов стало кисло. И домой захотелось. Но Стаса увидеть в последний раз было просто необходимо. Хотя бы для того, чтобы выяснить, что такое ГРУЗИН ЛИДО (ПЕЛЬМЕНЬ).
Прошла в квартиру. Дитё суетится, чай мне наливает.
- Ты знаешь, Лид, я ведь давно подозревала, что Стас мне изменяет. Он каждую субботу одевал чистые трусы, и уезжал в Тулу. Ну зачем он ездил в Тулу, да? Да ещё утром возвращался…
- За тульским самоваром… - не удержалась.
- Не-е-е… - смеётся заливисто, колокольчиком – Это он к тебе, наверное, ездил!
«Да ну нахуй? Правда, что ли? Ишь ты.. А я б подумала, что в Тулу за пряниками к утреннему чаю»
Зло берёт.
- А однажды я ему звоню на работу, когда он в Туле был, - пододвигает стул, залезает на него с ногами, и подпирает кулачком остренький подбородок – А он трубку взял, представляешь? Я его спрашиваю, мол, ты же в Туле должен быть! А почему уже на работе? А он мне тогда сказал, что до Тулы он не доехал… Кто-то в поезде стоп-кран дёрнул…
Вздыхает, и пододвигает мне вазочку с конфетами.
Чувствую себя героиней пьесы абсурда, но жру конфеты, чтоб не зареветь от злости.
- А потом, - продолжает, - Стас в ванной был, а у него мобильник зазвонил. Я смотрю – там написано: ГРУЗИН ЛИДО (ПЕЛЬМЕНЬ). Трубку не взяла, Стас не разрешает. Он из ванной вышел, а я его спрашиваю: кто, мол, такой – этот грузин Лидо?
Тут я напрягла уши так, что они захрустели, и даже перестала жевать конфеты.
Дитё засунуло в рот шоколадку, и засмеялось:
- А он мне говорит: «Маша, это один мой знакомый парень-грузин. Мы с ним раньше вместе в пельменном цехе работали. Он у меня как-то пятьсот рублей занял, и с тех пор всё звонит, говорит, что денег у него нету, и что он может пельменями расплатиться» Вот врун-то! Да, Лидуш?
Да, Машуль. А ещё он – труп. Вот только он ещё об этом не подозревает.
Проглатываю конфету, смотрю на часы, и спрашиваю:
- Он домой когда приходит?
- А щас уже придёт. Через десять минут.
Великолепно. Иди же ко мне скорее, моя карамелечка! Я тебя щас казнить буду. Четыре раза в одну дырку. Ага.
Маша показывает мне их «семейный» альбом, я его листаю, не глядя, и жду Стаса.
Через десять минут в прихожей запищал домофон.
Маша кинулась открывать дверь, а я пересела на диван, подальше от двери.
Слышу голос Стаса:
-Привет, родная! Соскучилась?
Я обидно и подло бзднула. Слушаю дальше.
- Соскучилась… Стасик, а к тебе тут гости пришли…
Пауза. И снова весёлый голос:
- Да ну? А кто?
И тут в дверях появляется улыбающаяся рожа Стаса.
Пробил мой звёздный час.
Я встала, улыбнулась, и рявкнула:
- Кто-кто? Грузин Лидо, бля! С пельменного, бля, цеха! Вот, проходил я тут мимо. Дай, думаю, к Стасику зайду, пельмешек ему намесю, родимому. Заодно и должок свой верну.
В один прыжок я достала Стаса, намотала на руку воротник его рубашки, подтянула к себе, и прошептала ему на ухо:
- Девочку во мне увидел, сссынок?! Одной жопой на двух стульчиках сидим? Ну-ну…
Потом с чувством засунула ему за шиворот пятихатку, и крикнула:
- Маш, зайди!
Вошла Маша. Глазёнки испуганные. Чёлочку на пальчик наматывает.
А меня уже понесло…
- Грузин? Лидо? С пельменного цеха? В Тулу ездил, самовар ебучий? Стоп-кран кто-то дёрнул? Маш, хочешь, я тебе покажу, кто ему по субботам стоп-кран дёргал и стоп-сигнал зажигал? Чё молчишь, блядина?
Я, когда в гневе – ведьма ещё та… Это к гадалке не ходи. И Стас это понял. За секунду он трижды поменял цвет лица, что твой хамелеон: с белого на красный, с красного – на синий. На синем и остановился. Чисто зомби, бля.
Потом обхватил голову руками, сполз по стенке, и захохотал. Ёбнулся, видать.
Я в одну затяжку выкурила полсигареты, потушила бычок об Стасикову барсетку, пнула его ногой, наклонилась к нему, и припечатала:
- Пидр. Сказал бы сразу – меня бы щас тут не было, а в субботу поехали бы к Юре. А теперь езди в Тулу. Со стоп-краном. Гандон, твою мать…

Маша закрыла за мной дверь, чмокнула на прощанье в щёчку, и хихикнула:
- Клёво ты с ним… Он теперь точно ещё неделю будет дома сидеть. Спасибо!
Пожалуйста. Только в рот я ебала за ради твоего, Маша, спокойствия, так себе нервы трепать.
Из дома я позвонила подругам и сестре, и рассказала о страшном потрясении. Я искала сочувствия.
И я его не нашла.
И всё бы ничего, да только с тех пор у половины моих подруг и ИХ МУЖЕЙ (!) я записана в мобильном как Грузин Лидо, а на мой звонок выставлена «Лезгинка»…

Отредактировано Zaratusstra (27-02-2011 14:55:08)